Когда химики и физики собрались на симпозиум в мае 2016 года, атмосфера в замке Бэккаскуг на юге Швеции царила оптимистичная. Нобелевский фонд спонсировал эту встречу. Исследователи делились друг с другом своими достижениями в ядерной физике. Но главный повод для встречи — это торжество по случаю добавления в периодическую систему четырех новых химических элементов, открытых за несколько месяцев до этого. Названия новых элементов объявили через несколько дней после симпозиума. А приглашение на церемонию стало огромной честью для исследователей и стран, принимавших участие в открытии.
Хотя многие на встрече были в восторге от успехов ядерной физики, ощущалось и беспокойство. Ученые опасались, что в процессе анализа новых элементов обнаружат их неисследованные свойства. Тогда все выкладки исследователей просто не оправдаются. Главная претензия касалась наиболее противоречивых элементов, под номерами 115 и 117. По мнению экспертов, исследователи не предоставили достаточно доказательств к своему открытию. Важно сделать это правильно, чтобы сохранить научную целостность периодической системы элементов.
К концу встречи один ученый попросил проголосовать, следует ли объявлять названия этих элементов, как и планировалось. Результаты голосования показали глубину беспокойства среди научного сообщества. Большинство исследователей проголосовали за то, чтобы отложить это заявление, говорит Уолтер Лавленд, химик-ядерщик из Университета штата Орегон в Корваллисе. Это вызвало бурную реакцию со стороны российских ученых, которые участвовали в «появлении на свет» трех новых элементов.
«Они просто топнули ногами и ушли», — говорит Лавленд. «Я никогда не видел этого на научной встрече».
Несмотря на голосование и опасения ученых, имена элементов были объявлены вскоре после симпозиума. Нихоний (атомный номер 113), московий (115), теннессин (117) и оганесон (118) присоединились к 114 ранее обнаруженным элементам в качестве постоянных дополнений в периодической таблице. Через 150 лет после того, как Дмитрий Менделеев положил начало этой структуре элементов, седьмую строку таблицы официально заполнили полностью.
Некоторые исследователи все же расстроились из-за скоропалительного решения симпозиума. Клаус Фахландер, физик-ядерщик из Лундского Университета в Швеции, считает, что экспериментальные результаты в итоге подтвердят свойства московия и теннессина. Но Фахландер уверен, что элементы утверждены «преждевременно». «Мы ученые, — говорит он. «Мы не верим, мы хотим увидеть доказательства»
Юрий Оганесян
Второй в истории ученый, чья фамилия дала название химическому элементу. Речь идет о присвоении названия при жизни ученого. Первый раз это случилось в 1997 году с Гленном Сиборгом (№ 106 — сиборгий, «Хайтек»). Он открыл плутоний, америций, кюрий и берклий. С его открытий и началась гонка за сверхтяжелыми ядрами.
Суффикс «-он-» в названии элемента «оганесон» не очень типичен для химических элементов. Его выбрали потому, что по химическим свойствам новый элемент похож на инертные газы — это сходство подчеркивает созвучие с неоном, аргоном, криптоном, ксеноном.
В 2019 году ОИЯИ приступит к созданию 119-го элемента. Изотопы элементов с атомными номерами более 100 живут не дольше тысячной доли секунды. И кажется, чем тяжелее ядро, тем короче его жизнь. Это правило действует до 113-го элемента включительно.
В 1960-х годах учитель Оганесяна академик Георгий Флеров предположил, что оно не обязано неукоснительно соблюдаться по мере углубления в таблицу. Поиск «островов стабильности» занял у физиков более 40 лет. В 2006 году ученые под руководством Юрия Оганесяна подтвердили их существование.
2019 год объявлен Международным годом периодической таблицы. Поэтому дебаты по четырем элементам и дополнительную проверку решили отложить. Но спор привел к неопределенности в нижнем ряду элементов. Возможно, научные руководящие институты пересмотрят некоторые из последних открытий.
Часть разногласий связана с расколом между химиками и физиками. Они спорят, кто должен быть законным хранителем периодической таблицы. Химики исторически занимали эту роль, потому что именно они несколько столетий открывали естественные элементы с помощью химических методов
Но за последние десятилетия физики-ядерщики буквально вели охоту за новыми элементами, создавали их искусственно, прицельно разбивая атомные ядра. Ученые тратили годы на то, чтобы произвести только один атом этих сверхтяжелых элементов. Они крайне нестабильны, а расщепляются на радиоактивные фракции за доли секунды. Поскольку каждая группа ученых стремилась стать первой, ученому совету трудно установливать доказательства их открытий.
Группа российских и американских исследователей произвела бомбардировку берклия (атомный номер 97) частицами кальция-48 (атомный номер 20), ускоренными циклотроном. В результате ядерной реакции был синтезирован теннессин (117). Сам теннессин распадается на более мелкие радиоактивные химические элементы.
Юрий Оганесян
«Капельная модель предсказывала, что элементов в периодической таблице будет не более ста. С ее точки зрения есть предел существования новых элементов. Сегодня их открыто 118. Сколько еще может быть? Надо понять отличительные свойства „островных“ ядер, чтобы делать прогноз для более тяжелых. С точки зрения микроскопической теории, учитывающую структуру ядра, мир наш не кончается за сотым элементом уходом в море нестабильности. Когда мы говорим о пределе существования атомных ядер, мы должны обязательно это учесть»
Добавить новый элемент в таблицу или нет решают две организации: Международный союз чистой и прикладной химии (IUPAC) и Международный союз чистой и прикладной физики (IUPAP). Свои решения они с 1999 года принимают на основе заключения группы экспертов, известной как совместная рабочая группа (JWP) под председательством Пауэля Кэрола, химика-ядерщика и почетного профессора Университета Карнеги Меллона в Питтсбурге, штат Пенсильвания. Они собираются для оценки открытий в области химии и физики. Последний раз комиссия JWP заседала в 2012 году, а в 2016 году ее расформировали. Она состояла из Кэрола и еще четырех физиков
Перед закрытием JWP подтвердила открытие элементов — 115, 117 и 118, возникших в ходе российско-американских исследований под руководством почетного физика-ядерщика Юрия Оганесяна из Объединенного института ядерных исследований (ОИЯИ) в российском наукограде Дубна. Открытие 113-го элемента закрепили за исследователями из Токийского Института физико-химических исследований RIKEN.
Решение о признании новых элементов JWP объявила 30 декабря 2015 года. IUPAC выпустил пресс-релиз с основными аспектами открытия четырех новых элементов, тогда еще не получивших имен. Представители союза подчеркнули, что опубликовали свое решение крайне оперативно. Фактически, они сделали объявление до того, как исполнительный комитет IUPAC утвердил выводы JWP.
Выводы по новым элементам даже не согласовали с физиками, хотя в IUPAP ждали их, утверждает Брюс Mаккелар из Университета Мельбурна в Австралии, президент IUPAP в то время
Непростые отношения между двумя союзами ученых из-за этого конфуза испортились еще больше. Сесилия Ярлског, физик из Университета Лунда и президент IUPAP до Маккеллара, считает, что много лет химики несправедливо руководили оценкой открытий (Кэрол в разговоре с Nature упомянул, что при подготовке отчетов JWP он больше полагался на решения IUPAC). О своем разочаровании Ярлског заявила на шведском симпозиуме в 2016 году. Она обвинила IUPAC в попытке перетянуть все внимание на себя, объявив об открытии самостоятельно. Только физики «компетентны» оценивать подобные открытия, уверена Ярлског.
Ситуацию усугубила критика в адрес JWP. JWP поддержала выводы команды исследователей о свойствах элементов 115 и 117. Цепи радиоактивного распада из элементов 115 и 117 полностью совпадают с заявленными, что доказывает оба открытия. Но анализ «перекрестной бомбардировки» труднодоказуем для элементов с нечетными номерами. Фахландер и его коллеги из Университета Лунда утверждали, что метод российских ученых недостоверен для 115 и 117 элементов. Обвинения стали поводом для расследования вокруг деятельности JWP в феврале 2015 года
Член комиссии Роберт Барбер, физик-ядерщик из Университета Манитобы в Виннипеге, Канада, рассказал, что он и его коллеги «очень беспокоились» о полноте исследования методом перекрестной бомбардировки. Но они пришли к выводу, что альтернативы этому типу доказательств нет, и достигли консенсуса по всем заявленным решениям.
Лавленд поддерживает выбор большинства. И даже если JWP приняло не совсем корректные решения, говорит он, решения группы вряд ли отменят
Физик-ядерщик из Дубны Владимир Утенков не согласен с позицией JWP. Аргументы группы из Университета Лунда о методе перекрестной бомбардировки ученый не признает. Он уверен, что российско-американские исследования имеют под собой вескую доказательную базу. Но, как утверждает Утенков, когда группа JWP принимала решение о новых элементах, в ней не было «высококвалифицированных» экспертов по синтезу тяжелых элементов. А в ее докладах содержится множество ошибок
Кэрол защищает работу, выполненную JWP. Он заявил, что они пытались соблюдать критерии, регулирующие оценку открытий. Кэрол заявил: «Я считаю, что комитет был более чем удовлетворен своим докладом».
Но большинство ученых на встрече в 2016 году в Швеции критично относились к JWP. Дэвид Хинде, физик-ядерщик из Австралийского национального университета в Канберре, опросил около 50 исследователей: считают ли они, что выводы группы были «научно удовлетворительными». В итоге он получил очень мало положительных ответов на этот вопрос.
Несмотря на проблемы, IUPAC и IUPAР продолжили сотрудничество и совместно объявили названия четырех новых элементов. Маккеллар признается, что сомневался в решении союзов. Но большинство физиков и химиков, с которыми консультировался ученый, назвали общие выводы JWP достаточно осмысленными. Хотя к деталям доклада есть вопросы.
Ян Редейк, президент отдела неорганической химии IUPAC, пояснил, что объявление об открытии специально сделали раньше, чтобы избежать утечек в прессу и сделать именно лаборатории-претенденты ньюсмейкерами. Чтобы это сделать, по словам Редейка, он максимально быстро одобрил выводы JWP в декабре 2015 года от имени своего подразделения после того, как результаты исследования опубликовали в журнале «Чистая и прикладная химия» (Pure and Applied Chemistry — «Хайтек») IUPAC. «Комиссия сработала должным образом, поэтому я согласился менее чем через час», — утверждает химик
Но до сих пор нет доказательств, действительно ли выводы JWP получили независимую оценку специалистов. По словам исполнительного директора союза химиков Линн Соби, работа JWP прошла два этапа рассмотрения до публикации. Аналогичные результаты были получены в нескольких лабораториях, причем одна из них сама участвовала в открытиях. Затем отчеты JWP отправили членам комитета химического союза по терминологии, номенклатуре и символам.
Соби рассказала, что работа комитета заключалась в проверке ошибок в формулировке и форматировании. А научный контроль проводили сами лаборатории, потому что они являются экспертами в этой области. Правда, Утенков изначально считал, что для проведения научного обзора привлекли 15 независимых экспертов. А в итоге ему и еще двум коллегам из Дубны выдали отчеты для проверки фактов и цифр.
«Я не знаю, как нас можно считать независимыми судьями», — говорит он
После такого неприятного опыта, Ярлског хочет, чтобы физики пристально следили за оценками открытий, за объективностью в выводах JWP. «Меня будут мучать ночные кошмары о нашей небрежности», — уверяет Ярлског.
Для решения возникших проблем оба союза договорились о новых правилах оценки любых будущих элементов. Согласно правилам, выпущенным в мае 2018 года, президенты IUPAC и IUPAP будут изучать результаты JWP, прежде чем совместно сообщать о своих выводах Для этого они будут проводить независимый процесс рецензирования вместе с журналом «Чистая и прикладная химия».
Маккеллар уверен, что изменения положительно скажутся на отношениях между научными сообществами. «Оба союза хорошо себя проявили в совместной работе над преобразованием», — говорит он.
Но этих изменений недостаточно для некоторых критиков, таких как Ярлског. «Я просто не думаю, что новые правила что-либо изменят», — заключает она