Новый фильм австрийского классика Михаэля Ханеке хотя и наследует запавшей многим в душу «Любви», но напоминает, что вообще-то в привычках Ханеке в эту душу иногда и плюнуть — зрителю на пользу. Не обходится без философствований и тин-блокбастер «Бегущий в лабиринте», и все же спасенный от Минкульта «Паддингтон 2».
Новый фильм Михаэля Ханеке начинается с нескольких пышущих подростковым раздражением роликов в Snapchat — но разовьется нагнетаемое ими напряжение, напоминающее о таких канонических фильмах австрийца, как «Видео Бенни» и «Скрытое», несколько неожиданным образом. Уже в следующей сцене на котловане стройки посреди города Кале обвалится солидный кусок грунта с парой биотуалетов на нем и живым человеком в одном из них. Это неприятное происшествие на объекте ознаменует наступление черной полосы в буржуазной жизни семьи застройщиков Лоран. Передозировки антидепрессантами, нелепые и неудачные попытки суицида, приступы депрессии и публичные эскапады, измены и судебная тяжба — Лоранов преследует одна напасть за другой. И во всем этом вынуждена будет ориентироваться и без того переутомленная Анн (Изабель Юппер) — единственный представитель фамилии, которого можно называть зрелым с тех пор, как ее отец Жорж (Жан-Луи Трентиньян) с головой ушел в бездну отвращения к себе и окружающим.
Вообще, Лораны — а это также брат Анн хирург Тома (Матье Кассовиц) с женой и младенцем, ее беспокойный сын Пьер (Франц Роговский) и переехавшая к отцу после инцидента с матерью 13-летняя дочь Тома от первого брака Ева (Фантин Хардуин) — постоянному зрителю Ханеке покажутся подозрительно знакомыми. Неспроста (осторожно, спойлер!) — в сущности, «Хеппи-энд» представляет собой прямое продолжение его предыдущей картины «Любовь», победившей и в Каннах, и в иностранной номинации «Оскара»: это именно Жорж Лоран (в исполнении того же Трентиньяна) в том душераздирающем фильме ухаживал за умирающей супругой. «Любовь» при этом никак, казалось, не предполагала того интонационного сдвига, который в ее сиквеле осуществляет Ханеке: черная полоса Лоранов в «Хеппи-энде» выглядит натуральной черной комедией.
Ханеке почти весь фильм подчеркнуто выдерживает по отношению к героям дистанцию. Например, в ключевых сценах он либо уходит на общий план, мгновенно измельчающий персонажей, либо и вовсе избегает показывать самые драматические происшествия, предпочитая сообщать о них через реакцию ошарашенных все новыми невзгодами родственников. Ошарашивает — уже в хорошем смысле слова — такой авторский подход и зрителя. Накручивая беды вокруг Лоранов и настойчиво показывая их в абсурдистском, а не трагическом ключе, Ханеке обезоруживает аудиторию. В итоге чем ближе к финалу, тем охотнее хихикается на очередных поворотах вокруг своей оси буржуазного мира, который явно обезумел и очевидно жаждет обнуления (вот к титрам и бригада беженцев из знаменитого лагеря «Джунгли» подоспеет). Хеппи-энд живым буржуа уже не светит — скорее уж в свете сюжета фильма счастливым концом выглядит смерть жены Жоржа, казавшаяся такой горькой в «Любви». Это ей повезло, а не тем ее близким, кто остался после нее. Мастерство Ханеке в том, что он здесь совсем не демонстрирует морализма, присущего ему во многих прошлых картинах. Лораны, как на подбор, смешны и жалки (даже героиня Юппер — видели бы вы, кого она, собравшись замуж, выбирает себе в женихи), но все абсурдные злоключения, несмотря ни на что, встречают с узнаваемым благородным недоумением. Видимо, именно оно и зовется человеческим духом.
Второй игровой фильм о медвежонке Паддингтоне, выходце из Перу, который пришел в Лондоне к успеху — обрел прописку, фамилию Браун, друзей и семью, — начинается с неожиданного исторического открытия. Оказывается, дорогая сердцу Падди тетя Люси, теперь одиноко живущая в южноамериканских джунглях, воспитывала его не из-за кровного родства, а из доброты. Однажды она увидела сироту-медвежонка в несущейся к водопаду реке и спасла. Логично, что когда у Люси грядет сотый день рождения, Паддингтон мечтает преподнести ей самый лучший подарок. Такой обнаруживается в лавке антиквариата Грубера (Джим Бродбент) — это восхитительная книжка-раскладка с лондонскими достопримечательностями: тетя Люся всегда так мечтала посмотреть Лондон. Проблема в том, что стоит фолиант тысячу фунтов, и придется медведю идти на рынок труда — при отсутствии заметных профессиональных навыков. Терпение и труд, и вскоре Паддингтон начнет стремительно делать карьеру мойщика окон — недостаточно, правда, стремительно, чтобы опередить таинственного вора, похищающего заветную книгу и вдобавок подставляющего Паддингтона под обвинение и уголовное дело. Можете себе представить, что ждет на скамье подсудимых наивного мигранта, пойманного на месте преступления хотя и без украденного, зато с очевидным мотивом.
С недавним оскаровским фаворитом (13 номинаций) «Формой воды» Гильермо дель Торо сиквел «Паддингтона» роднит не только участие актрисы Салли Хокинс — причем даже с парой эпизодов на воде. Фильм Пола Кинга тоже рассказывает историю не совсем вольного мигранта, выбивающегося на гомогенном общественном фоне чужака, даже вполне себе лакановского Другого — и на фоне этого мудрого, спокойного кино только заметнее инфантильность снятой Дель Торо сказки для взрослых. «Форма воды» предъявляет романтизированного, идеального иноземца — он в конце концов всего лишь покоряет одинокую немую уборщицу и удаляется с ней обратно в джунгли. Бедняге Паддингтону с нами, благообразным и полным предрассудков современным человечеством, приходится жить — куда более сложная и драматичная коллизия. Неудивительно, что «Приключения Паддингтона 2» по ходу дела пускаются в жанр тюремной драмы: не в меру деятельных и слишком заметных чужаков в обществе исторически предпочитают изолировать.
Паддингтон, в отличие от ихтиандра из картины Дель Торо, представляет уже пример экстремального мигранта, на своей медвежьей шкуре испытывающего самые нелепые и смехотворные унижения, но скрываться с глаз долой все равно отказывающегося. Вместо этого мишка своей неукротимой добротой — и мармеладом — упрямо добивается преображения всех, кто его окружает. В таком раскладе проявляется куда более мощный заряд толерантности, чем в бравурной интриге «Формы воды» — и Паддингтон не брезгует спецэффектами и экшеном, но при этом обходится без пустых дельторовских чудес, без волшебной любви и без магических жабр (да и актерский талант Хокинс не ограничивает немотой). Подлинное чудо, которое проворачивает этот фильм, доказательство его зрелости заключается не в подчеркивании инаковости, сверхъестественности своего (действительно фантастически душевного) героя — тот хотя и пушист, и смекалист, и смел, на деле поразительно и счастливо зауряден. «Паддингтон» предпочитает напомнить: при всей жалкости, эгоистичности и поверхностности человечества, вообще-то, проще уже сейчас найти в каждом его представителе что-то от этого мишки, чем верить в позитивный эффект сказок-воображариумов (как у дель Торо) или едкой сатиры (как у Ханеке).
Пройдя в первом фильме невозможную, смертельную ловушку гигантского, похожего на города ацтеков лабиринта, пережив во втором фильме испытание погоней и зомби-пустошами, Томас (Дилан О’Брайен) не отступает и не сдается. Зловещая корпорация «Порок», включающая в своем медицинском штате предательницу-возлюбленную парня Терезу (Кая Скоделарио), по-прежнему держит в заточении некоторых его друзей — в том числе ближайшего друга Минхо (Ли Ги-хон). Когда того не оказывается в мастерски остановленном Томасом с товарищами поезде-конвое, наступает время крайних мер. То есть стелс-налета на штаб-квартиру «Порока» — высотку посреди последнего города человечества, спасаемого от вируса каннибал-чумы лишь армией скользкого силовика Дженсона (Эйдан Гиллен, Мизинец из «Игры престолов») и необъятной крепостной стеной. Спецоперация по извлечению из плена товарища, впрочем, постепенно перерастет в натуральный апокалипсис — на третьем фильме сюжет «Бегущего по лабиринту» наконец заканчивается.
Надо отдать должное франшизе «Бегущий по лабиринту» — по сравнению с «Сумерками», «Голодными играми» и «Дивергентом» она более-менее избегает спекуляций на той мутной и недолговечной материи, каковую представляет подавленная подростковая сексуальность. В последнем фильме трилогии следов незрелого романтического томления почти нет и вовсе — только уже чистое, получающее совсем мало передышек и мчащее к развязке все два с половиной часа действо. Более того, некоторые из многочисленных экшен-аттракционов, вроде той же сцены налета на конвойный поезд, Уэсу Боллу (не родственник — зато куда лучший, в хорошем смысле слова, кино-ремесленник) действительно удаются.
Для этого, правда, приходится пожертвовать экспозицией — пропустившие прошлые две серии рискуют минимум полфильма провести в недоумении, пытаясь разобраться в связях между персонажами и их прошлом. Не отличается особенной изобретательностью и общая логика драматургии — что, опять же, «Бегущий в лабиринте» предпочитает скрыть в тумане апокалиптики: как-никак финал. Что ж, тем лучше — а еще лучше то, что «Бегущий по лабиринту» даже в концовке старается не разыгрывать такую популярную в подростковом кино карту фантастической неординарности протагониста. Томас так до последнего и не уверится в особенности своего пути, преувеличенности своего статуса и предназначения на общем фоне. Все правильно — ведь однажды убедиться в том, что они ничем не лучше (но и не хуже) других, причем всех, рано или поздно предстоит и каждому зрителю, вне зависимости от возраста.