Группа из 397 российских ученых в открытом письме президенту РФ Владимиру Путину пожаловалась на реформу Российской академии наук (РАН) и “критическую ситуацию в российской науке”, приводящую к росту эмиграции из России молодых ученых. Они обвинили созданное в рамках реформы Федеральное агентство научных организаций (ФАНО) в попытке применить к научным институтам правила обычных бюджетных учреждений и заставить ученых планировать, сколько они сделают открытий и публикаций.
DW побеседовала с одним из подписантов обращения и, по его собственному признанию, одним из авторов текста письма, главным научным сотрудником лаборатории теоретической физики Института электрофизики УрО РАН Михаилом Садовским. Академик объяснил, почему существующий в науке госзаказ – это фикция, и рассказал, в чем любой современный доктор наук обойдет некоторых Нобелевских лауреатов.
DW: В открытом письме подвергается критике необходимость планировать количество научных открытий и публикуемых статей на несколько лет вперед. Опишите, пожалуйста, как это выглядит на практике.
Михаил Садовский
Михаил Садовский: Каждому институту спускаются таблицы планирования так называемого государственного заказа, в которых каждая лаборатория должна представить количество работ, которые опубликует в следующем году. Дальше это еще пересчитывается в пресловутых нормо-часах, от которых зависит зарплата и финансирование.
Это есть глупость по определению, потому что никакой реально работающий ученый не может предсказать число своих публикаций в следующем году. Научная работа, как всякая творческая, довольно плохо поддается какому-либо планированию. Причем требуют план даже на 3-5 лет вперед. Для борьбы с этим придумываются самые простейшие, как мы говорим, комсомольские приемы. Конечно, надо назвать цифру поменьше, чтобы ее потом перевыполнить.
– Вы сказали про госзаказ. В нем оговариваются направления научных открытий, которые хочет видеть государство?
– Нет. Понимаете, все, что в системе ФАНО называется госзаказом – это большой обман. Потому что на деле сами сотрудники институтов его и придумывают. У каждого ученого есть своя тематика, и вот он примерно прикидывает, что он может сделать. Дальше это подается в ФАНО, и именно это выдается за госзаказ. Эту фикцию под ярлычком “госзаказ” ФАНО обратно спускает нам. Идет тотальный обман, совершенно бессмысленная бумажно-цифровая деятельность.
– Предусмотрены какие-то штрафные меры за нарушение плана?
– Конечно. Смысл штрафных мер в том, что если условно опубликовать не 10, а 9 статей, то заставят вернуть часть финансирования. О таких прецедентах мне пока неизвестно, но директорский корпус этого очень опасается, и к концу года идет борьба, чтобы количество статей соответствовало плану.
Реально это приводит к тому, что в некоторых институтах – называть их не буду – дирекция вынуждена к концу года призывать сотрудников публиковать статьи где угодно, то есть в журналах, которые мы называем “мурзилками”. Сейчас довольно много журналов, в которых можно за сравнительно скромные деньги опубликовать как бы научную статью, только чтобы отчитаться о выполнении госзаказа. В общем, система работает совершенно маразматическим образом.
– На ваш взгляд, что должно быть критериями оценки эффективности научных сотрудников? Как вы относитесь к числу публикаций в качестве такого критерия?
– Вопрос оценки научной деятельности сложный, единого критерия здесь нет. Мечта чиновника очень простая – давайте оценим эффективность научной работы одной цифрой. Но это не работает. Есть количество статей, докладов на конференциях, число внедренных разработок, наукометрические данные – индекс цитирования, индекс Хирша и так далее. Но ФАНО уцепилось за один показатель – количество публикаций.
Ученый с большим числом научных работ не обязательно лучше того, у кого их меньше. Например, всем известный Лев Ландау (советский физик-теоретик, Нобелевский лауреат 1962 года. – Ред.) за всю свою жизнь произвел около 90 статей. Эта цифра очень скромная, в наше время любой средний доктор наук даже к 50 с небольшим годам производит больше. Есть люди, которые производят многие сотни статей, но, как вы понимаете, большинство из них отнюдь не Ландау.
– Как же государству понять, кто работает лучше и потенциально может совершить прорыв, кому выделять финансовые средства?
– Наука развивается по своим внутренним законам, поэтому соображения типа того что “мы вам повысим финансирование, а вы выдадите в пять раз больше статей” – это полный бред. Есть старая истина: ежели собрать девять беременных женщин в одной комнате, то они за месяц ребенка все вместе на свет не произведут. А к нам требования примерно такие. Планированием и руководством наукой сейчас занимаются люди из ФАНО, которые совершенно некомпетентны в этой сфере и не понимают, как это устроено. Поэтому мы и требуем вернуть институты под руководство РАН.
Я физик-теоретик, наукой занимаюсь 50 лет, и в моей научной биографии неоднократно было, когда я занимался каким-то комплексом задач, но вдруг в связи с новыми открытиями оказывалось, что надо бросить все, чем я занимался до, и взяться за другие вещи. На этом и рождается новое в науке. А мне сейчас говорят, что я по госзаказу должен выдать столько-то статей.
Смотрите также:
